[Персональная
страница Дмитрия Сепетого]
6.
Диалектический материализм и материалистический эмерджентизм.
Надсоответствие (супервентность) и трудная проблема сознания
Вернемся к дискуссии Ивана Петровича и Петра Ивановича. К
дискуссии присоединяется Василий Васильевич, который в советские времена был
преподавателем марксистско-ленинской философии диалектического материализма.
Эта философия содержит некоторые специфические материалистические теории,
которые и обсуждаются дальше.
Теория отображения
Василий Васильевич: Наше сознание отображает внешний мир. Почему бы
не принять материалистическую теорию отображения, в соответствии с которой
сознание – это проявление универсального свойства природы – отображения; высшая
форма отображения, которое развивается эволюционным путем из низших форм,
имеющихся уже в неорганической природе, − таких, как следы на снегу или
отражение в воде?[1]
Известный немецкий философ ХІХ ст., Карл Маркс, писал, что “идеальное есть не
что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и
преобразованное в ней”.[2]
Возможно, он прав?
Иван Петрович: Давайте рассмотрим простой пример. Видите вон-то
яблоко на столе?
Василий Васильевич: Конечно.
Иван Петрович: Оно красное и круглое, не так ли?
Василий Васильевич: Так.
Иван Петрович: Итак, когда вы на него смотрите, то имеете ощущение
чего-то красного и круглого, не так ли?
Василий Васильевич: Так.
Иван Петрович: Но, если мы сейчас просканнируем Ваш мозг, найдем
ли мы там что-то красное и круглое – как яблоко?
Василий Васильевич: Навряд ли.[3]
Иван Петрович: Итак, Ваше ощущение красного и круглого не
является красным и круглым?
Василий Васильевич: Похоже, что нет.
Иван Петрович: В таком случае, как идея яблока может быть
отображением яблока? Или может быть идея дерева является деревянной?
Василий Васильевич: Конечно, нет.
Иван Петрович: Или, может быть, слово “человек” имеет голову,
тело, руки и ноги – подобно человеку?
Может ли идея человека ходить туда-сюда и размышлять о философских
материях?
Василий Васильевич: Что за ерунда!
Иван Петрович: Итак, я не вижу никакого смысла в утверждении о
том, что наши ощущения и идеи являются отображениями вещей.
Василий
Васильевич: Вы неправильно понимаете смысл теории отображения. На самом деле, не
следует понимать слово “отображение” буквально. Речь идет о том, что имело
место эволюционное развитие от простого отображения через раздражимость и
чувственность к сознанию...
Иван Петрович: Наверное, прав был Людвиг
фон Мизес, когда писал, что “материалистический тезис никогда не был доказан
или конкретизирован”, и что “материалисты не выдвигали ничего, кроме метафор и
аналогий”, которые “несущественны и ничего не объясняют”![4] Вместо
объяснения – жонглирование словами!
Представляю себе
Карла Маркса, который вскрывает чью-то голову и пересаживает туда яблоко со
словами: “Сейчас произойдет преобразование и я наконец-то увижу, какова идея
яблока!”[5]
Как здесь не отметить огромный прогресс сравнительно с теми “вульгарными”
материалистами[6], которые
резали лягушек в поисках души и утверждали, что “мозг вырабатывает мысли так
же, как печень – желчь”!
Василий Васильевич: Но давайте вернемся к
теории отображения…
Иван Петрович: В самом деле, это очень
хорошая теория, которая имеет лишь один недостаток – она не объясняет того, на
объяснение чего она претендует.
Василий Васильевич: Почему?
Иван Петрович: Потому, что то “объяснение”,
которое якобы дает эта теория – примитивный словесный трюк: вводится понятие,
под которым объединяются явления, совсем разные по своей природе, и на этом
основании эти явления объявляются разными формами одного и того же самого –
отображения, которое объявляется универсальным свойством материи.
Напомню, что в соответствии с этой
теорией понятие отображения объединяет:
(1) отображение в собственном,
буквальном, узком смысле (изображения, следы, отражения и т.п.);
(2) физические процессы в телах живых
существ, которые возникают как реакция на внешние влияния (раздражимость);
(3) сознание (ощущения, эмоции, идеи и
т.п.).
Но ведь очевидно,
что следы и отражения или какие-то изображения (то есть отображения в более-менее
прямом смысле) – это совсем не то же самое, что процессы реагирования на
внешние раздражители; а сознание – это что-то третье, не похожее ни на одно, ни
на другое.
Отражения и несознательные реакции –
явления физической природы – что-то такое, что возможно увидеть или вообразить
по аналогии с видимыми объектами и процессами. Это – физические тела, структуры
и процессы, которые характеризуются такими свойствами как размер, форма,
расположение в пространстве, цвет и т.п., – то, что может быть описано в физических
терминах.
Ощущения, эмоции, идеи и т.п. – это
что-то, что не имеет физических характеристик. Они не имеют размера, формы,
физических координат, цвета и т.п.. Их невозможно видеть или воспринимать
наощупь – их возможно лишь субъективно переживать и мыслить. Они образуют
особую, нематериальную реальность – сознание, сферу субъективности. Они
принадлежат к “внутреннему миру” нашего психического Я – в отличие от внешнего
мира – физической, материальной реальности.
Теория отображения не объясняет как сознание,
сфера субъективности, психическое Я с его “внутренним миром”, может
“эволюционно развиться” из чего-то, что не имеет сознания-субъективности, – она
лишь постулирует. Нетрудно понять, в общих чертах, как происходят
преобразования в физическом мире, или изменения во “внутреннем мире”
психического Я (в сознании-психике), а также как одно взаимодействует с
другим. Но невозможно понять, как сознание может возникнуть из материи, не имея
с нею никаких общих характеристик.
Сторонники теории отображения объединяют
одним словом вещи совсем разной природы (хотя, в случае живой природы, и
объединенные функционально, – что придает этой операции видимость законности) –
и считают, что этим словесным трюком решили проблему и доказали, что сознание
имеет ту же самую (материальную) природу, что и другие “формы отображения”. Но
на самом деле это – лишь жонглирование словами. Как будто от того, что мы
назовем две разные вещи одним и тем же словом, они станут одной и той же вещью!
Можно сказать, что наше сознание
отображает внешний мир, материальную реальность, но лишь в очень банальном
смысле: что оно имеет дело с внешним миром и может приобретать знания о нем[7]; что
наши идеи о физическом мире могут быть истинными. “Отображение” в этом смысле
означает просто соответствие. В
каком-либо более конкретном и “материальном” смысле утверждение о том, что
сознание – это отображение, является бессмысленным.
Диалектический материализм
Человек может
называть собаку кошкой, а солнце – луной, если ему так нравится. Но такое
выворачивание привычной и понятной каждому терминологии не ведет не к чему
хорошему и лишь усиливает непонимание.
Людвиг фон Мизес. Социализм
Василий Васильевич: Видите ли, Вы выходите из предположения, что
материя – это то, что описывается физическими характеристиками. Однако Вы не
принимаете во внимание теорию диалектического материализма о том, что материя
имеет разные уровни организации, и на высших уровнях организации материи у нее
возникают новые свойства, которые не
сводятся к физическим. Вы не знакомы с теорией Фридриха Энгельса?
Иван Петрович: Знаком. Но напомните, пожалуйста.
Василь Васильович: Энгельс утверждал, что существует несколько
уровней организации материи, которым отвечают особые “формы движения”[8]. Он
выделял такие уровни организации материи и соответствующие “формы движения”:
механический, физический, химический, биологический, социальный. Социальный
уровень – это уровень человека как общественного существа. При этом действуют
три главных принципа:
1) формы
движения необходимо рассматривать с учетом уровня организации материи – каждому
уровню соответствуют свои формы;
2) между формами движения разных уровней
существует генетическая взаимосвязь, высшие возникают на основе низших;
3) высшие формы движения специфичны и несводимы к низшим.
Сознание – это форма движения материи
на высшем, социальном уровне ее организации. Диалектический материализм
признает, что сознание не сводится к
физическим характеристикам (хотя и возникает на их основе), поэтому он
может отклонить Ваши аргументы против материализма.
Иван Петрович: Эта теория не выдерживает критики.
Нужно совсем не разбираться в химии,
чтобы утверждать, что химические процессы не сводятся к физическим: химические
процессы – это не что иное, как комплексы физических движений (соединения,
разъединения, перегруппировка в новые молекулярные структуры) физических
объектов (атомов, ионов), которые описываются упрощенным языком (языком химии).
Так же в биологии: если мы не
предполагаем, что животные имеют сферу субъективности (сознание-психику) то
должны предположить, что вся их жизнедеятельность – это не что иное, как
физические движения частей их тел, а значит, полностью сводится к физическим (в
т.ч. химическим) процессам.
“Несводимость” на самом деле имеет
место лишь в отношении между материальным (физическим) с одной стороны, и
духовным и психическим – с другой.
По теории
Энгельса, получается, что материя на высшем (социальном) уровне организации
приобретает какие-то новые свойства, которые
1)
не сводятся к
тем свойствам, которыми традиционно определяется понятие материи (физическим
свойствам),
2)
есть те самые
свойства, которые традиционно противопоставляются понятию материи как
“идеальное” (в философском смысле), – субъективно-психические, духовные
свойства.
Но ведь в таком случае это уже не
материя в обычном (традиционном для дискуссий между материализмом, идеализмом,
дуализмом) смысле слова.
Василий Васильевич: В таком случае, возможно проблему решает другое,
нетрадиционное определение понятия материи – то, которое дал В.И.Ленин? А
именно: “Единственное "свойство" материи, с признанием которого
связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью,
существовать вне нашего сознания.”[9]
Иван Петрович: Неужели Вы не понимаете, что это определение
лишает понятие 'материализм' всякого традиционного смысла и смысла, в котором
его понимают сами диалектические материалисты?
Смысл понятия
'материализм' всегда определялся противопоставлением идеализму и дуализму.
Диалектические материалисты принимают это противопоставление так же, как и
традиционные. Но если мы принимаем определение материи как “объективной
реальности”, то само различение между материализмом с одной стороны и
идеализмом и дуализмом с другой теряет всякий смысл.
Противники материализма считают, что
такие нематериальные вещи как душа (Я), Бог, идеи, дух и т.п. есть объективные реальности, которые существуют
вне нашего сознания, − поэтому, с точки зрения определения понятия
материи как “объективной реальности” их нужно признать материалистами. Но ведь
смысл любого материализма (диалектического, равно как и традиционного) состоит
именно в отрицании такого рода объективных реальностей!
Таким образом,
утверждение о том, что материя – это объективная реальность, и потому все объективно существующее есть
материя, – это обычное словоблудие.
Сначала
диалектические материалисты подменяют понятие материи в традиционном смысле
(как физической реальности) “диалектическим” понятием материи как объективной
реальности и делают из этого вывод, что объективно существует только материя.
Но такое утверждение, если ‘материя’ понимается как ‘объективная реальность’,
пустое; оно является тавтологией: объективно существует лишь то, что объективно
существует. Оно не говорит ничего о том,
что именно существует, а чего не существует, какова (материальная,
идеальная или смешанная, − в традиционном смысле) природа объективной реальности.
Но на этом диалектические материалисты
не останавливаются. Получив таким образом “вывод” о том, что существует только
материя (≡объективная реальность), они возвращаются к традиционному
пониманию понятия материи (как не просто объективной реальности, а специфической объективной реальности,
которая отвечает традиционному смыслу понятия материи) и отрицают объективное
существование всего нематериального в традиционном смысле.[10]
Из дискуссии на интернет-форуме
Утверждения диалектического материалиста:
“С переходом
от простого физического к сложному биологическому, психическому, не появляется
никаких новых объектов (все те же элементарные
частички и ничего больше), но появляются новые структуры, их свойства, динамика. И они не могут быть "логически
выведены" из свойств элементарных
частичек...
Зная свойства отдельных электронов, протонов и нейтронов Вы не можете вывести
существования атома, тем более его свойств. Ну нет у них такой характеристики, как валентность. Не возбуждается
отдельный электрон, не взаимодействует с
фотоном, не излучает фотона (как и протон и нейтрон), а атом все это может.
Отдельные
атомы не имеют металлических или диэлектрических свойств. Как и ферромагнитных, кристаллических,
сегнетоэлектрических, сверхпроводниковых, полупроводниковых, твердости,
вязкости...
С
осложнением структур появляются новые свойства этих структур (именно свойства, а не какие-то новые физические сущности (entities)). И
эти свойства не сводятся, не "выводятся логически" из свойств компонентов.
Компьютер имеет новые
свойства сравнительно с резисторами, транзисторами и конденсаторами, из которых он складывается.”
Ответ дуалиста:
Имеем дело с теорией о новых
свойствах, которые якобы возникают с переходом от простого физического к
сложному химическому или биологическому уровням, о том, что они якобы несводимы
к (невыводимы из) свойств низшего уровня. Эта теория безосновательна и
нелогична.
Все, что мы имеем
на любом уровне физической организации – это лишь движения физических объектов,
изменения их места в пространстве, вследствие гравитационных и электромагнитных
(или на уровне микрофизики некоторых других фундаментальных) взаимодействий, по
законам этих взаимодействий.
Все так называемые “новые качества” в
физическом мире – это лишь новые названия, которые даются тем или иным типичным
(с регулярно повторяющейся структурой) совокупностям и последовательностям
физических процессов (физических движений и взаимодействий, обуславливающих их
динамику).
Если мы назвали предметы с
определенной физической структурой, которые могут служить для определенных
наших потребностей, словом 'стол', то это не значит, что где-то в мире
появилось новое физическое свойство – 'стольность'.
Зная все физические свойства всех элементов,
которые образуют атом, и их взаимное расположение, в принципе возможно вывести все свойства атома. (Другое дело, что при нынешнем уровне знаний, это может
быть практически невозможным).
Валентность – это лишь свойство атома определенным образом взаимодействовать с
другими атомами или их составляющими элементами; это взаимодействие проявляется
в физическом движении (соединении-разъединении) атомов и их частей; оно
полностью обусловлено свойствами взаимодействий составляющих частей атома и их
взаимным расположением. Валентность сводится
к этим свойствам и выводится из них в принципе, так как она – не что иное,
как сложное структурированное объединение этих свойств. Она образуется из них,
как размеры тела образуются взаимным расположением его элементов (расстояниями
между ними); как результирующая физическая сила или поле, которое влияет на
физическое тело, является геометрической, векторной суммой всех составляющих
физических сил и полей, которые на него действуют). Хотя возможно, что на
практике на данный момент такое сведение и невозможно осуществить, в силу
трудностей с получением необходимой информации о всех физических состояниях
всех элементов атома и большой сложности нужных расчетов, или
неполноты-неточности современного теоретического научного знания. Грубо говоря,
валентность атома – это количество электронов, орбита движения которых наиболее
отдалена от ядра атома.
Возбуждение атома – это, опять-таки,
лишь определенная структура взаимодействий между его элементами, которая
проявляется в их движениях. То же самое относится к металличности,
кристалличности и всему подобному...
Компьютер не имеет новых свойств,
которые не сводились бы к свойствам и взаимодействиям резисторов, транзисторов,
конденсаторов и других его составляющих; все его свойства – это сложным образом
структурированные совокупности свойств и взаимодействий резисторов,
транзисторов, конденсаторов и пр.
Все свойства
сложных материальных структур сводятся к свойствам и взаимодействиям их
составляющих элементов просто потому, что сложные материальные структуры −
это и есть определенным образом структурированные и взаимодействующие
совокупности их элементов. И потому, что все
свойства материальных объектов, на любом уровне, есть те или иные аспекты
расположения в пространстве и его динамики (физического движения) этих объектов
и их составляющих частей.
Все свойства материальных объектов сводятся[11],
в конечном счете, к
–
расположению в пространстве этих объектов и их
составляющих частей,
–
изменениям этого расположения со временем,
–
влиянию материальных объектов (в т.ч. составляющих
частей сложных объектов) на пространственное расположение и движение друг
друга.
А вот сознание (субъективность) и все,
что к нему принадлежит, все его состояния (ощущения, эмоции, мышление,
воление), в принципе невозможно
свести к расположению в пространстве, физическим движениям и другим физическим
свойствам, поскольку:
1)
о сознании (ощущениях, эмоциях, мышлении, волении) мы узнаем не через
наблюдение за физическими движениями, а совсем иным способом;
2)
в получаемом
таким образом знании нет физических свойств; зато есть свойства, которые
невозможно "схватить" никакими физическими описаниями, – субъективный
характер “как-это-чувствуется”, а в случае мышления – смысл, интенциональность,
очемтость;
3)
через одно
лишь наблюдение за физическими движениями, без “внутреннего”, нефизического
самонаблюдения-интроспекции и самосознания, в
принципе невозможно ничего узнать о сознании (ощущениях, эмоциях, мышлении,
волении).
Мы не знали бы
ни о каких электрических зарядах и массах, если бы эти свойства не проявлялись
во внешне наблюдаемом движении (изменениях места в пространстве) физических
тел. Однако ни из каких внешне наблюдаемых движений мы не смогли бы узнать о
сознании. Мы знаем о сознании не из наблюдений за движениями наших тел и
структурами нервной системы и мозга, а непосредственно через самосознание, без
никакой физической информации.
Иными словами:
Все якобы новые свойства, которые якобы возникают на высших уровнях
организации физических (материальных) систем, есть просто названия для
обозначения тех или иных аспектов пространственно-временных структур, которые
образуются элементами системы в их взаимодействии. Поэтому эти якобы новые
свойства целиком сводятся к пространственным структурам и их динамике
(изменениям во времени).
'Сознание' и все понятия,
обозначающие состояния сознания, не являются такими названиями; они обозначают
не свойства пространственно-временных структур, которые возможно наблюдать
извне, а что-то совсем иное, о чем люди знают без наблюдения за
пространственно-временными структурами, и об этом “чем-то” невозможно ничего
узнать лишь через наблюдение за пространственно-временными структурами. Т.е.,
сознание не сводится к пространственным структурам и их динамике.
Материалистический
эмерджентизм
Теорию Энгельса можно
квалифицировать как не совсем материалистическую, а скорее эмерджентистскую.
Правда, существуют разные версии эмерджентизма – теории о том, что в процессе
эволюции реальности возникают новые вещи или свойства, несводимые к прежде
существующим. Некоторые из них можно квалифицировать как идеалистические,
некоторые являются версиями дуализма. Далее в этом разделе мы будем в основном
говорить о приближенной к материализму версии. Будем называть ее материалистический
эмерджентизм, имея в виду позицию, которую Джеспер Калестрап описывает
следующим образом:
“С этой точки зрения, психику лучше
всего рассматривать как эмерджентное качество: действительно новый вид качества целого,
состоящего из частей старого вида, который возникает не потому, что присоединяется что-то извне, а как
следствие объединения этих частей определенным
образом. Важно, что каузальные[12] свойства эмерджентного
качества не сводятся к каузальным свойствам качеств низшего уровня, от которых
они, в некотором смысле, зависят.
Согласно эмерджентизму, наш мир является
многоуровневым: в нем есть иерархия
различных, но связанных уровней, начиная от физического уровня. Каждому уровню отвечают специфические виды субстанций, которые полностью состоят из видов низших уровней –
спускаясь таким образом вплоть до элементарных материальных частичек. Каждый
вид имеет специфические качества вследствие особой организационной сложности, и
некоторые из
этих качеств имеют эмерджентные каузальные
свойства. Более того, существуют особые эмерджентные законы, которые и
наделяют этими каузальными свойствами такие типы качеств, и которые ни сводятся к, ни выводятся из законов низшего уровня.”[13]
Против эмерджентизма, в
этом смысле, можно применить те же аргументы, что и против теории Энгельса. Но
стоит развернуть эту аргументацию детальнее, прояснив при этом ряд нюансов,
связанных с неоднозначностью понятия несводимости.
Нет
веских оснований считать, что при объединении физических объектов низшего
уровня (элементов) в сложные структуры откуда-то возникают новые (эмерджентные)
качества, которые “не сводятся к каузальным
свойствам качеств низшего уровня”, и новые (эмерджентные) законы,
которые “ни сводятся к, ни выводятся из законов низшего уровня”.
Исходя из принципа, что
нечто не может возникнуть из ничего, более логично
предположить, что новые свойства и законы, характерные для сложных материальных
объектов (систем), есть не что иное как суммарный результат
объединения-наложения (языком математики – суперпозиции или геометрической
суммы) свойств и законов, которые характерны для их составляющих элементов.
Возьмем,
например, атом. Атом – это сложная материальная система, которая состоит из
большого количества меньших микрочастичек – протонов, нейтронов, электронов и
т.д. Сводятся ли свойства атомов, – такие, например, как формы и размеры орбит
движения электронов, – к свойствам и взаимодействиям по фундаментальным
физическим законам всех составляющих элементов? Кажется логичным предположить,
что да: если бы ученым удалось получить точную исчерпывающую информацию о всех
физических состояниях всех элементов атома на какой-то момент времени,
составить все уравнения всех взаимодействий между ними и провести
соответствующие расчеты, то возможно было бы вывести из этих данных траектории
орбит движения электронов и любые другие свойства атома. Проблема лишь в том,
что получить такую информацию и провести такие сложные расчеты практически
невозможно, – по крайней мере на данном этапе развития науки и техники.
Так же логично предположить, что в
принципе возможно (хотя из-за чрезмерной сложности практически, – по крайней
мере на данном этапе развития науки и техники, – невозможно) свести все
химические и биологические свойства и законы к фундаментальным физическим
свойствам и законам.
Непонятно, как
иначе могут возникать свойства и законы движения сложных материальных систем,
если они не является суммарным результатом взаимодействий элементов этих систем
по природным законам низших уровней.
Даже если система
настолько сложная, что современные средства измерения физических свойств
элементов системы и современные вычислительные средства не дают возможности
свести свойства и законы высшего уровня к свойствам и законам низшего уровня, и
даже если маловероятно, что развитие науки и техники когда-то сделает возможным
такое сведéние, это не означает, что они несводимы в том “сильном” смысле, который имеет значение для
рассматриваемой нами проблемы, – несводимы в
принципе.
Во избежание путаницы уместно различать
1) псевдонесводимость или эпистемологическую несводимость –
когда функционирование сложной системы не удается свести к взаимодействиям ее
составляющих элементов из-за чрезмерной сложности такого сведéния или
неполноты-неточности информации или несовершенства существующих на данный
момент научных теорий;
и
2) подлинную несводимость
или онтологическую несводимость, которая не является выражением ограниченности
наших познавательных возможностей, а лежит в самой природе вещей.
Понятно, что про эмердженцию как
появление чего-то действительно нового имеет смысл говорить лишь в случае
подлинной несводимости.
Относительно подлинной несводимости
также следует различать две возможности:
2.1) количественная или номическая
(от лат. nomos – закон) несводимость,
при которой вся новизна (если она действительно имеет место) состоит в изменении регулярностей (закономерностей)
физических движений; при этом все новые свойства и законы остаются в
пределах понятия материи или физического (в широком смысле);
2.2) радикальная, качественная
несводимость, которая выводит новую сущность (entity) или новые
свойства за пределы понятия материи (физического).
Каждой из этих возможностей отвечает
собственная разновидность эмердженции, – будем называть их слабой и сильной
эмердженцией.
Неизвестно,
действительно ли существует количественная (номическая) несводимость и,
соответственно, слабая эмердженция. Проблема тут в том, что, если она
существует, то ее практически невозможно отличить от псевдонесводимости. Если в
том или ином случае не удается объяснить процессы в сложных организованных
системах свойствами элементов и законами взаимодействия на низшем уровне, то
это всегда можно истолковать и так, и так: и как псевдонесводимость, и как количественную
(номическую) несводимость. Но независимо от того, какое толкование мы
выберем, это не принципиально для нашей проблемы, поскольку в обоих случаях
свойства и законы высшего уровня концептуально сводимы к
пространственно-временным отношениям и следовательно, остаются в пределах
понятия материи или физического (в широком смысле)
Подлинная несводимость второй
разновидности – качественная несводимость (сильная
эмердженция) – намного более радикальна. И сознание несводимо к физическому
именно в этом радикальном, качественном смысле. Именно это опровергает
материализм и свидетельствует в пользу психофизического дуализма. (Существует
ли еще что-то, кроме сознания, эмерджентное, несводимое к физическому в этом
смысле? Дэвид Чалмерс считает, что нет. Карл Поппер приводит весомые аргументы
в пользу теории о том, что сферу идей, теорий, проблем, аргументов (их
объективного смысловоого содержания), сформулированных в языке, воплощенных в
произведениях науки, литературы, искусства и т.п., – так сказать, в их
интерсубъективном бытии, – следует рассматривать как автономную реальность
третьего типа – Мир-3. – См. раздел 12, Книга 2.)
Разъясним это несколько детальнее.
Поскольку речь идет о
свойствах и законах функционирования сложных материальных систем, которые мы не можем свести к законам “низшего
уровня”, то существуют две логические возможности:
(1) эти законы и свойства являются
очень сложным наложением (суперпозицией, геометрической суммой) законов и
свойств “низшего уровня”, но эта сложность настолько велика, что мы не можем
(и, возможно, никогда не сможем) показать, что это действительно так, – в этом
случае имеет место псевдонесводимость без никакой эмердженции;
(2) эти законы и
свойства не является суперпозицией (геометрической суммой) законов и свойств
“низшего уровня”, а есть в самом деле новыми законами и свойствами, – в этом
случае имела бы место подлинная количественная
несводимость и слабая эмердженция.
С точки зрения принципа, что нечто не
может возникнуть из ничего, первый вариант (псевдонесводимость) более
правдоподобен.[14]
Если между разными уровнями организации материальных систем имеет место лишь
псевдонесводимость, нет подлинной несводимости, то теория эмерджентизма
ошибочна.
Но все же не
следует исключать и второй возможности – существования подлинной количественной
несводимости внутри материальной реальности.
К сожалению, мы
никак не можем узнать, соответствует ли этой логической возможности что-то в
природной действительности. Если не удается свести свойства и законы
функционирования материальной системы высшего уровня организации к свойствам ее
элементов и законам взаимодействий низшего уровня, то мы не знаем, в чем
причина – в чрезмерной, практически непреодолимой (на данном этапе или вообще)
сложности такого сведения или в самой природе вещей.
Но даже если эмерджентизм прав, если
подлинная несводимость действительно имеет место внутри материальной реальности
то эта несводимость имеет лишь количественный
характер, − все материальные свойства являются концептуально сводимыми к пространственно-временной динамике, а
следовательно, остаются в пределах понятия материального (физического). Совсем
другое дело – несводимость сознания к физической реальности. Она имеет качественный характер: сознание
концептуально несводимо к пространственно-временной динамике, − а значит,
оно не принадлежит материальной (физической) реальности.
Попробуем представить
себе, как (логически) возможна подлинная количественная несводимость между
свойствами и законами функционирования материальных систем разных уровней
организации. Сложная система как будто есть просто структурированное
объединение элементов, которые входят в эту систему с собственными свойствами,
включающими свойства взаимодействия – те закономерности, по которым они влияют
на другие физические объекты и испытывают их влияние. Кажется, что при их
объединении все эти влияния просто должны складываться (геометрически), и новые
законы, по которым функционирует система, не могут быть ничем иным, как
суперпозицией всех этих влияний. Если это так, то подлинной несводимости нет.
Но представим себе такую компьютерную
модель физической реальности. В ней есть виртуальные физические объекты
(компьютерные модели реальных физических объектов), которые, как правило,
взаимодействуют по обычным физическим законам. Но в некоторых случаях – когда
некоторые такие объекты (элементы) образуют друг с другом определенные
специфические сложные структуры, программа заменяет множество формул
взаимодействия между элементами этой структуры на новую систему формул, которая
математически не эквивалентна
замененному множеству (т.е. геометрической сумме, суперпозиции взаимодействий
по обычным физическим законам). Такая компьютерная модель соответствует
предположению о существовании (количественной, номической) эмерджентности внутри
физической (материальной) реальности. От нее можем в воображении вернуться к
настоящей физической реальности и предположить, что, возможно, она является
подобной. Возможно, что существуют особые – структурно зависимые – законы
природы, которые действуют лишь при наличии определенных специфических
материальных структур. Но даже если это действительно так, то
материалистический эмерджентизм все равно не решает проблемы отношения материи
и сознания.
Следует заметить, что в случае
количественной эмердженции “новизна” эмерджентных свойств и законов не совсем
настоящая; это не есть возникновение чего-то совершенно нового, несводимого
(нередуцируемого) к чему-то уже существующему. О так называемых эмерджентных
законах неправильно говорить, что они возникают.
Они просто существуют, или не существуют.
Если существуют законы природы вида “При наличии вот-такой структуры имеет
место вот-такая динамика”, то такие законы не
возникают, при образовании соответствующих структур, а лишь вступают в действие. Относительно эмерджентных
свойств, в пределах чисто количественной эмердженции они есть результат
объединения свойств и законов низших уровней организации со структурно
зависимыми законами высших уровней, и редуцируются к этому расширенному
“базису”.
Если
подлинная несводимость в самом деле имеет место в отношении между разными
уровнями организации материальных систем, то это не имеет принципиального
значения для вопроса: является ли сознание чем-то физическим (материализм) или
чем-то нефизическим (дуализм)? Несводимость между свойствами материальных
систем разных уровней организации, если бы она действительно имела место, все
равно имела бы принципиально иной, второстепенный – сугубо количественный, а не
качественный – характер, по сравнению с несводимостю между физическим
(материальным) и сознанием (субъективным).
Все свойства и законы материальных
систем на всех уровнях организации, – независимо от того, сводятся ли
(подлинно) свойства и законы функционирования материальных систем на высших
уровнях организации к свойствам и законам взаимодействия материальных объектов
на низших уровнях организации, – все равно образуют единую сферу, которая четко
качественно отделена от сферы субъективного, сознания, Я. Хотя свойства и законы
материальных систем на разных уровнях организации могут выражаться разными
понятиями и формулами, они являются качественно однородными в том смысле,
который является определяющим для понятия физического (материи) – все они
являются концептуально сводимыми к
пространственному расположению и его изменениям во времени.
Сознание образует совсем иную сферу, поскольку понятие сознания, а также
все частичные понятия, которые им охватываются (такие как 'ощущения', 'эмоции',
'мышление', 'боль', 'радость' и т.п.), по своему смыслу концептуально несводимы
к пространственным свойствам и их временнóй динамике. Эти понятия
указывают на сферу субъективного, которая является подлинно несводимой к
физическому в значительно более радикальном – качественном – смысле,
сравнительно с гипотетически возможной (но неизвестно существующей ли в
действительности) количественной (номической) несводимостью между свойствами и
законами функционирования материальных систем на разных уровнях организации.
Даже если такая количественная несводимость имеет место, то все равно все законы
и свойства, которых она касается, концептуально сводимы к
пространственно-временным отношениям и в силу этого образуют единую сферу –
сферу физического, материального, – в то время как сознание, субъективное
находится за пределами этой сферы.
Резюме
Все свойства и законы, которые принадлежат к
материальной реальности, независимо от того, сводятся ли законы и свойства
высшего уровня организации материи к законам и свойствам низшего уровня,
являются теоретическими конструктами,
которые выполняют одну-единственную функцию – служат средствами
обозначения пространственно-временных регулярностей и предсказания
пространственных свойств и динамики – места и движения в пространстве
физических тел.
Иными словами, все
свойства и законы, которые принадлежат к материальной реальности, на всех
уровнях ее организации, концептуально
сводимы к пространственно-временным отношениям (место и движение в
пространстве).
Внутри материальной реальности подлинная
несводимость между свойствами материи на разных уровнях организации либо не
существует, либо является лишь количественной.
Несводимость сознания к материальной реальности
является качественной: сознание и все его состояния и процессы
(ощущения, мышление, эмоции) концептуально
несводимы к пространственному расположению и движению.
Разумеется, понятие сознания имеет и
этот – поведенческий – аспект: мы используем понятия сознания, мышления,
ощущений, эмоций в том числе и для
объяснения наблюдаемых извне форм поведения. Но не только и не в первую очередь
для этого. Содержание понятий сознания, мышления, ощущений, эмоций и т.п. не
исчерпывается поведенческим аспектом. И именно поэтому материализм и
материалистический эмерджентизм (как объяснения природы сознания) ошибочны. В
содержании понятий сознания, мышления, ощущений, эмоций и т.п. определяющим
является “внутренний” субъективный аспект.
Сознание – это различные процессы субъективного
переживания и осознания, лишенные пространственных свойств. Их субъективный характер
не схватывается никакими пространственно-временными описаниями. О сознании
(ощущения, эмоции, мышление) мы узнаем не через наблюдение за физическими
движениями, а совсем иным способом (интроспекция). Через наблюдение за самими
лишь физическими движениями, без “внутреннего” нефизического
самонаблюдения-интроспекции, самосознания, в
принципе невозможно ничего узнать о сознании (ощущениях, эмоциях,
мышлении).
Вывод: Материалистически-эмерджентистская теория (в
частности, теория Енґельса) необоснована и не решает проблемы объяснения
природы и возникновения сознания; ей не удается преодолеть “разрыв” (или,
скорее, прóпасть), разделяющий материю и сознание, устранить радикальное
качественное отличие между ними.
Если
сознание эмерджентно, то оно эмерджентно в намного более сильном, радикальном
смысле чем возможно существующая (слабая) эмерджентность свойств внутри
материальной реальности.
Дэвид Чалмерс про эмердженцию
Приведенные выше
аргументы показывают, что теория о том, что сознание есть эмерджентное свойство наряду с другими эмерджентными свойствами, не
выдерживает критики. В природе просто нет других свойств, которые не сводились
бы к фундаментальным физическим законам, свойствам и процессам – в “сильном” смысле подлинной качественной
несводимости (концептуальной несводимости к пространственно-временным
отношениям). Конечно, можно несмотря на это считать, что сознание все же
является чем-то эмерджентным – но особым, единственным в своем роде. Так, Дэвид
Чалмерс предлагает различать “слабую” и “сильную” эмердженцию: в случае слабой
эмердженции “новые” свойства высшего уровня возможно объяснить в терминах
свойств низшего уровня; в случае сильной – нет.
Заметим, что Чалмерса употребляет
термины “слабая эмердженция” и “сильная эмердженция” в смысле, который
несколько отличается от того, в котором я употреблял эти термины в предыдущем
подразделе. B моих терминах, “слабая эмердженция” Чалмерса – это вообще не
эмердженция (можно назвать ее псевдоэмердженцией), поскольку здесь нет
подлинной несводимости. В свою очередь, то, что Чалмерс называет “сильной
эмердженцией” охватывает и то, что я называю сильной эмердженцией (подлинная качественная несводимость), и то, что я
называю слабой эмердженцией (подлинная количественная
несводимость). Чалмерс не делает этого различения и оставляет то, что я называю
слабой эмердженцией и подлинной количественной
несводимостью, без внимания. Я оставляю открытым вопрос о том, имеет ли место в
материальной реальности подлинная количественная
несводимость (слабая эмердженция, в моих терминах), но подчеркиваю, что
сознание несводимо к физическому в намного более сильном, более радикальном – качественном – смысле. По моему мнению,
эта поправка (небольшая уступка материалистическому эмерджентизму, которая
ничего принципиально не меняет) уместна к выводу Чалмерса:
“Существуют ли другие случаи
сильной эмердженции, кроме сознания? Я считаю, что не существует других ясных
случаев, и что есть довольно весомые рациональные основания считать, что других
случаев не существует.”[15]
Такой эмерджентизм, признающий
уникальность сознания как чего-то радикально эмерджентного, что не охватывается
понятием материи (физического в широком смысле), является разновидностью
дуализма.
Следует заметить, что уникальность
сознания как чего-то нефизического делает такой дуалистический эмерджентизм так
же неинтегрированным в естественно-научную картину мира, как и обычная вера в
существование души (разные варианты этой веры):
– кто-то может принимать теорию про “сильную
эмердженцию”, понимая ее в том смысле,
что сознание (Я, душа) возникает просто из ничего;
–
а те, кому идея возникновения сознания (Я,
души) из ничего кажется неправдоподобной, могут предположить, что то, что
Чалмерс называет “сильной эмердженцией”, на самом деле – воплощение души при
рождении человека; что душа человека как-то существовала до его физического
рождения и может продолжить свое существование после его физической смерти.
Надсоответствие (supervenience, супервентность)
Дэвид Чалмерс в работе
“Сознательная психика” предложил несколько иной концептуальный инструментарий
для анализа проблемы, которую мы рассматривали в этом разделе. Базовым для него
является понятие supervenience, и его две разновидности – логическая и
природная. Этому понятию довольно трудно найти хорошее соответствие в русском языке.
Лучшее, что я смог придумать – 'надсоответствие' (соответствие на высшем
уровне). Можно использовать также англицизм ‘супервентность’. В общих чертах
речь вот о чем.
Надсоответствие (супервентность) имеет место в случае, если при наличии
определенного множества фактов М(А) базового уровня А необходимо имеет место факт Ф(В) высшего уровня B. Факт Ф(В)
является надсоответствующим относительно множества фактов М(А),
надсоответствует этому множеству. Есть две разновидности необходимости, которые
определяют разновидность надсоответствия – логическая и естественная.
Логическое надсоответствие имеет место, когда в любом мыслимом мире (в котором могут действовать совсем другие
законы природы) Ф(В) необходимо соответствует М(А). То есть, какими бы ни были
законы природы, М(А) и Ф(В) неотделимы. Причина этого очень проста: Ф(В) есть
просто другая форма описания М(А) (некоторой части или аспекта М(А)) на
макроуровне. Например, описание физических свойств воды на макроуровне – это
описание определенных сложных фактов, которые образуются из множества фактов
микроуровня, относящихся к отдельным молекулам воды и их взаимодействиям между
собою. Поскольку вода есть не что иное как множество молекул H20, то
все факты о воде являются логически надсоответствующими по отношению к фактам о
молекулах H2O.
Природное (причинное)
надсоответствие имеет место,
если при наличии М(А) Ф(B) не является логически необходимым, но является
необходимым соответственно существующим
законам природы. В этом случае Ф(В) не является формой описания М(А)
(некоторой части или аспекта М(А)) на макроуровне, а есть что-то другое,
причинно связанное с М(А): М(А) служит (природной, закономерной) причиной Ф(В).
Например, сила тяжести определенной величины является природно (причинно)
надсоответствующей по отношению к массам взаимодействующих тел и расстояниям
между ними, поскольку в соответствии с законом гравитации Ньютона все тела
притягиваются с силой, которая прямо пропорциональна их массам и обратно
пропорциональна квадрату расстояния между ними. Но это отношение не является
логически необходимым: в логически возможном мире, где не действовал бы закон
гравитации Ньютона, его не было б. Тот факт, что тела притягиваются с
определенной силой, не содержится в фактах о массах этих тел и расстояниях
между ними, а является другим фактом, причинно
связанным с ними.
Чалмерс
обосновывает тезис о том, что все факты (свойства, процессы), которые отвечают
понятию материи или физического в широком смысле, являются логически надсоответствующими относительно физических фактов
базового уровня, которые описываются понятиями физики. Единственная реальность,
которая не является логически надсоответствующей относительно физических
(микрофизических) фактов, − это сознание. Все другие факты, о которых нам
известно (не рассматривая такие сомнительные возможно-факты как существование
Бога, ангелов и т.п., а также статус математических фактов) являются либо
логически надсоответствующими относительно физических (в узком смысле –
описываемых понятиями физики) фактов, либо логически надсоответствующими
относительно физических фактов и сознания. Таким образом, 'физическое'
('материя') и 'сознание' ('психика') – это две фундаментальные объяснительные
категории, в терминах которых возможно описать и объяснить все другие факты, но
которые невозможно описать и объяснить в терминах друг друга.
Чалмерс обращает
внимание на то, что логическое надсоответствие по отношению к физическому
означает логическую необходимость
фактов высшего уровня при условии наличия соответствующих физических фактов на
микроуровне; но это не означает, что мы всегда можем свести законы и свойства
на высших уровнях к микрофизическим
законам и свойствам. Все намного проще: поскольку физические факты микроуровня
включают расположения каждого атома (электрона, фотона) и каждое наименьшее их
движение, то все факты, о которые нам известно, – то ли биологические, то ли
поведенческие, то ли политические, то ли экономические, то ли культурные, не
могут быть иными при условии именно такого расположения и именно таких движений
всех атомов (электронов, фотонов) в каждый момент времени, если только эта инаковость не принадлежит к сфере сознания.
Например, если мы
представим два существа с совершенно одинаковыми физическими телами, и нам
известно, что все атомы, из которых состоит одно тело, движутся точно так же,
как соответствующие атомы другого тела, то ясно, что поведение этих тел логически
не может быть разным; но сознание
этих существ логически может быть разным
(возможно, одно из них вообще не имеет сознания, является феноменальным зомби).
Чалмерс считает вероятным, что
сознание является природно (причинно) надсоответствующим относительно
(нейро)физических фактов. То есть, определенные (нейро)физические факты причинно
обусловливают определенные состояния сознания в соответствии с какими-то
неизвестными законами природы. Но само сознание – нефизическое. Состояния мозга
и состояния сознания – это не одно и то же (отношение тождественности), а одно связанное с другим отношением причина-следствие.
******
Чалмерс убедительно показывает, что
его аргументы о невозможности объяснения сознания в терминах физических
процессов (в том числе в функционалистских терминах) свидетельствуют не просто
об ошибочности предложенных на данный
момент способов такого объяснения, а о невозможности
такого объяснения в принципе:
“…есть простое
объяснение успеха материалистических объяснений в различных внешних областях. С
такими явлениями … все, что требуется объяснить – структуры и функции… В случае
сознания, и только в нем, нам нужно объяснить больше, чем структуры и функции,
поэтому мало оснований ожидать, что объяснение окажется подобным. В самом деле,
... учитывая природу нашего доступа к внешним явлениям, мы должны ожидать успешного материалистического
объяснения любого такого явления. Наше знание этих явлений физически
опосредствовано светом, звуком и другими средами внешнего восприятия. ...мы
должны ожидать, что явления, которые мы наблюдаем этими средствами, являются
логически надсоответствующими относительно физического – иначе мы бы о них
никогда не узнали. Но наш познавательный доступ к сознательному опыту имеет
совсем иной характер. Сознание находится в самом центре нашей познавательной
вселенной, и наш доступ к нему не опосредствован внешними ощущениями. Поэтому
имеющиеся у нас основания ожидать материалистического объяснения внешних
явлений, недействительны в случае сознания...”[16]
“Проблемы с
рассмотренными здесь моделями и теориями[17]
не в деталях; по крайней мере, нам не нужно было вдаваться в детали, чтобы
увидеть, чтó с ними не так. Проблема лежит в общей объяснительной
стратегии. Эти модели и теории – просто не того сорта, который мог бы объяснить
сознание. Неизбежно будут предлагаться все более сложные редуктивные
“объяснения” сознания, но они будут лишь
все более сложными объяснениями когнитивных функций. … такое “революционное”
развитие ... дает лишь более мощные функциональные объяснения. Это может
создать очень интересную когнитивную науку, но тайна сознания не исчезнет.
Любой отчет в чисто физических терминах будет страдать от той же проблемы. Он
будет, в конечном счете, дан в терминах структурных и динамических свойств
физических процессов, и каким бы осложненным ни был такой отчет, он даст только
больше структур и динамики. Хотя этого достаточно для того, чтобы справиться с
большинством природных явлений, проблема сознания выходит за пределы любой
проблемы объяснения структуры и функций, поэтому нужен новый способ объяснения.”[18]
******
Анализ Чалмерса в терминах
надсоответствия оказывается эффективным и точным (хотя немало деталей являются
дискуссионными). Тем не менее, думаю, что предложенный мною анализ на основе
понятия концептуальной сводимости к
пространственно-временным отношениям имеет свои преимущества.
Во-первых, это понятие четко
определяет, что делает те или иные свойства физическими (в широком смысле) и,
благодаря этому позволяет показать, почему введение (открытие) новых физических
свойств и законов не может решить проблему или даже существенно изменить баланс
аргументов в пользу материализма.
Во-вторых, оно
позволяет обойтись намного более узким “базисом” для редуктивного объяснения
(объяснения того, как макросвойства физических объектов получаются через
структурированное объединение микросвойств их составных элементов), который
оказывается осовремененной версией классического Декартового “атрибута
протяжности”. “Базис” ограничивается пространственно-временными отношениями, а
все другие физические (как в узком, так и в широком смысле) свойства и законы
концептуально сводятся к этому “базису”.
В сравнение: для редуктивного
объяснения на основе понятия логического надсоответствия Чалмерсу необходимо
включать в “базис” все физические законы и такие понятия как масса, электрический
заряд, разного рода физические поля и т.п. Это – следствие того, что эти
понятия являются концептуально сводимыми
к пространственно-временным отношениям, но не
являются логически надсоответствующими (сводимыми) по отношению к ним.
Напомню главный
тезис из первого раздела: физическое
(материя) сводится к свойствам одного-единственного фундаментального вида –
расположения в пространстве, которое изменяется с течением времени; все
остальные физические свойства, а также все физические законы – концептуальная
надстройка к этому фундаментальному свойству – меры, шаблоны, регулярности,
которые мы выявляем в процессах изменений взаимного пространственного
расположения разных объектов, и которым даем разные названия (масса, заряд,
поле, закон гравитации, ..., инстинкт, рефлекс, ...).
Отношение между этой “концептуальной
надстройкой” и пространственно-временными свойствами соответствует понятию
концептуальной сводимости, но не отвечает понятию логического надсоответствия
(логической сводимости), поскольку общее (законы и соответствующие им типы
свойств) логически не сводится к любому множеству единичных событий (отдельных
фактов).
Это связано со знаменитой проблемой
Юма. (Чалмерс подтверждает, что именно из-за нее он должен был включать
физические законы в “базис” для редуктивного объяснения.) Юм формулировал ее,
используя понятие причинности, но я считаю более удобным переформулирование ее
в терминах законов природы (причинность – проявление законов природы). Юм
поставил под знак вопроса: имеем ли мы логические (вообще, рациональные)
основания считать (как мы это делаем) те регулярности, которые мы обнаруживаем
в реально наблюдаемых событиях, проявлением универсальных законов природы
(которые всегда действовали, действуют и будут действовать)? Он доказывал, что
вполне возможно, что все эти регулярности в наблюдавшихся ранее событиях
являются на самом деле просто случайным стечением обстоятельств, и никаких
законов природы (и, следовательно, определяемых ими свойств) не существует.
Заметим, что понятия массы,
электрического заряда, разнообразных физических полей неотделимы от
соответствующих законов природы, являются неотъемлемыми частями концептуальной
структуры этих законов. (Так, понятие массы соответствует второму и третьему
законам Ньютона и не имеет смысла без них; понятие электрического заряда
соответствует закону Кулона и не имеет смысла без него и т.д.) Если нет законов
природы, то и все такие понятия не описывают никаких реальных свойств.
Во времена Юма
считалось (многие философы и до сих пор так считают), что мы получаем знание о
законах природы путем индукции – умозаключения от многих отдельных наблюдений к
общему положению (закону). Юм доказывал, что эту процедуру невозможно
рационально защитить. Как следствие – вывод о том, что если мы считаем, что
завтра утром взойдет Солнце, то это – лишь следствие нашей привычки, но мы
имеем для такой веры не больше рациональных оснований, чем для веры в то, что
завтра утром вместо Солнца взойдет миска с варениками. Хотя многие философы до
сих пор придерживаются теории индукции, аргументы Юма остаются никем не
опровергнутыми. Вместе с тем, существует другой способ объяснения того, почему
рационально предполагать существование законов природы (Карл Поппер): мы гипотетически предполагаем их
существование, поскольку это необходимо для объяснения и предсказания: без идеи
законов природы весь мир был бы для нас сплошным хаосом. Насколько я понимаю,
приблизительно в этом же смысле Чалмерс говорит о том, что “мы делаем вывод о
существовании причинности в качестве умозаключения, нацеленного на наилучшее
объяснение.”[19]
Тем не менее,
(применяя концептуальный инструментарий логически возможных, мыслимых миров, на
который опирается понятие логического надсоответствия) логически возможно, что
действительный и воображаемый миры совпадают по всем отдельным наблюдаемым
физическим фактам, но расходятся в части “общих фактов”: в одном из миров в
самом деле действуют законы природы (причинность), а в другом все те же самые
отдельные факты имеют место вследствие (очень невероятного, но логически
возможного) случайного стечения обстоятельств.[20]
Кроме того, даже
если бы не было вопроса о существовании
законов природы и причинности, был бы другой: о конкретной форме законов природы. Дело в том, что любое множество
наблюдавшихся фактов логически совместимо с бесконечным множеством различных
логически возможных законов. Чтобы это было понятнее, начнем с известного
научного примера – законы физики Ньютона и законы физики Эйнштейна. До начала
ХХ ст. все наблюдавшиеся и проверяемые в экспериментальных условиях единичные
факты соответствовали системе законов Ньютона. Это было огромное количество
единичных фактов. Потом оказалось, что в некоторых ситуациях (при очень больших
скоростях соизмеримых со скоростью света) результаты экспериментов противоречат
предсказаниям, которые следуют из системы законов Ньютона. В результате,
появилась система Эйнштейна, в которой законы физики имеют несколько иную
форму, чем в системе Ньютона, но в области относительно невысоких скоростей
предсказания, которые следуют из законов Ньютона и Эйнштейна, настолько близки,
что во всех практически значимых целях разницей можно (и удобно) пренебречь. В
общем случае, отношение между единичными наблюдавшимися фактами и
универсальными законами природы можно проиллюстрировать графически: единичные
наблюдавшиеся факты – это точки на плоскости, законы – линии, которые проходят
через эти точки. Но расположение точек не определяет какой именно должна быть
линия, проходящая через них. Через любое множество точек можно провести бесконечное
множество различных линий, которые описываются различными математическими
формулами и представляют различные логически возможные альтернативные законы
природы. Законы природы логически невыводимы из отдельных наблюдавшихся фактов
– каким бы большим ни было их количество. То, что в науке принято как законы
природы – это наиболее удачные (простые, элегантные и т.п.) догадки (гипотезы), логически совместимые со множеством наблюдавшихся единичных фактов,
но логически невыводимые из них.
В силу всего этого,
физические законы, а также неотъемлемые от них свойства, не являются логически надсоответствующими по отношению к отдельным
(в частности, пространственно-временным) фактам. (Чалмерс признает это, говоря
о причинности: “Факты о причинности не являются логически надсоответтствующими
относительно отдельных физических фактов.”[21])
Но, возвращаясь к нашей терминологии,
они являются концептуально сводимыми к отдельным
пространственно-временным фактам. (См. об этом также “Важно учитывать” на с.18.)
Также, анализ
Чалмерса не предусматривает возможности подлинной количественной несводимости
(эмердженции) внутри сферы физического. Если такая несводимость (эмердженция)
существует, то некоторые материальные (физические в широком смысле) законы и
свойства не являются логически надсоответствующими по отношению к законам и
свойствам микрофизического уровня. Но они, как и все другие физические (в
широком смысле) свойства являются концептуально сводимыми к расположению
физических тел в пространстве и его изменениям с течением времени.
Проблема сводимости разных форм описания
Понятие логического надсоответствия
помогает избежать путаницы, связанной с разными смыслами понятий
сводимости-выводимости, – в частности, с тем фактом, что Ф(В) может быть в
принципе логически сводимым к М(А) (логически-дедуктивно выводимым из М(А)), но
такое сведение (выведение) является практически невыполнимым – ситуация
псевдонесводимости.
Чалмерс специально подчеркивает, что
“логическое надсоответствие не определяется в терминах дедуктивной выводимости
в какой-либо системе формальной логики. Скорее, логическое надсоответствие
определяется в терминах логически возможных миров
(и индивидов), где понятие логически возможного мира является независимым от
этих формальных соображений.”[22]
И все же, я
думаю, что идея логического надсоответствия предполагает принципиальную
возможность логико-математической дедукции Ф(В) из М(А), хотя во многих случаях
такая дедукция может оказаться практически невыполнимой. Сам Чалмерс выражает
по сути эту же мысль следующим образом: “В
принципе, кто-то, кто знает все А-факты о действительной ситуации, сможет
узнать из самых лишь этих фактов все B-факты об этой ситуации, при условии, что
он владеет всеми нужными B-понятиями. Такое выведение может быть трудным или даже
невозможным практически, из-за
сложности ситуации, но оно по крайней мере возможно
в принципе.”[23] “Мы
можем вообразить, что гипотетическое суперсущество – скажем, демон Лапласа,
который знает расположение каждой частички в пространстве[24]
– было бы способным прямо “считать” все биологические факты, если даны все
микрофизические факты. Микрофизические факты достаточны для такого существа,
чтобы сконструировать модель микроскопической структуры и динамики мира через
всё пространство и время, из которой оно может прямо дедуцировать
макроскопическую структуру и динамику. Если дана вся эта информация, это
существо имеет всю нужную ему информацию чтобы определить, какие системы
являются живыми, какие системы принадлежат к одному и тому же роду и т.п.
Поскольку оно владеет биологическими понятиями и имеет полную детализацию
микрофизических фактов, никакая другая информация не относится к делу.”[25]
Эта цитата
навела меня на мысль об одной очень важной причине псевдонесводимости, которая
часто лежит в основе утверждений о том, что биологические факты (свойства)
якобы могут быть несводимыми к физическим. Проблема состоит в сводимости тех понятий, которые мы используем для
макроописаний, к описаниям в терминах собственно физических (в узком смысле)
понятий. Речь идет собственно не о физических
описаниях, а о точных математических
описаниях пространственных отношений (таких, с которыми мы обычно встречаемся в
физике, но которые в принципе возможны на
любом уровне, однако часто оказываются неосуществимыми
на макроуровне из-за чрезмерного уровня сложности).
Как-то в дискуссии на интернет-форуме
мне заметили, что программистам до сих пор не удалось решить такой, казалось бы
простой задачи: научить компьютер, оборудованный соответствующими световыми
датчиками, распознавать котов. Маленький ребенок легко может это сделать. Но
компьютерной программы, которая могла бы это удовлетворительно делать, никому
придумать еще не удалось.
Не уверен, что эта информация
соответствует действительности, но если это так, то в этом нет ничего удивительного.
Человек, который более или менее удовлетворительно владеет языком, легко
интуитивно ассоциирует определенные сложные целостные образы (гештальты) с
понятиями типа “кот”, не задумываясь над тем, какие точные (математические)
описания соответствуют всем тем телесным формам, которые мы распознаем как
котов. А компьютеру нужно именно такое точное математическое описание. В
принципе, такое описание должно быть возможным, ведь мы идентифицируем котов по
формам их тела, а любая форма состоит из множества геометрических точек и
линий, каждую из которых можно описать математически... Но создание такой
логико-математической модели является чрезвычайно трудным.
Заметим: нет
сложной проблемы в том, чтобы дать математическое описание внешности
конкретного кота в конкретный фиксированный момент времени. Не так тяжело
описать математически, с какой угодно детальностью и точностью, фотографию
кота. Нетрудно описать математически и последовательность движений такого кота
(такое описание может быть просто последовательностью описаний фотографий). В
сущности, файлы с картинками и видеороликами, которые вы можете увидеть на
компьютере, и есть такие описания. А вот логико-математическую модель
(компьютерную программу), которая отсканнировав изображение определенного предмета,
могла бы с высокой (сравнимой с человеческой) точностью распознавать, кот это
или не кот (учитывая, что кот может быть любой породы – сиамский, сибирский или
какой-то другой, и может быть в самых различных позах, а другие предметы могут
быть, в частности, разнообразными другими животными) – очень трудно.
Я все же думаю,
что программа распознавания котов не является такой сверхсложной задачей,
которую программистам никогда не удастся решить. Но если мы возьмем более
абстрактные биологические понятия, то такой сверхвысокий для человека уровень
сложности наверное возможен. Например: как дать адекватное математическое
описание таким понятиям как 'живой организм' и 'биологическая эволюция'?! Тем
не менее, это может оказаться невозможным лишь для ограниченного человеческого
ума, а не является невозможным в принципе.
Для демона Лапласа это не должно быть сложной проблемой.
В любом случае,
эта проблема со сводимостью касается лишь общих описаний и понятий, которые мы
в них используем. Она не касается конкретных физических (в широком смысле,
включительно с биологическими) фактов, которые имеют место в любой конкретный
момент времени. Напомню: любого конкретного кота в любой конкретный момент
времени нетрудно очень детально описать (простейшее такое описание – массив
данных о пространственном расположении и цвете множества очень маленьких частей
его тела – пиксел на экране компьютера). Если не предполагать, что у данного
кота есть сознание как субъективность, то нет сомнения, что все его свойства
полностью сводятся к совокупности микрофизических свойств всех микрочастичек
его тела и их взаимодействий. В терминах Чалмерса: все свойства кота логически
надсоответствуют этой совокупности. А если что-то в принципе не сводится, логически не надсоответствует, то это –
кошачье сознание-психика как субъективность.
Редуктивное
объяснение
Чалмерс дает также хорошее объяснение
понятия редуктивного объяснения (англ.
reduce – сводить), которое отвечает
тому, что я называл сводимостью в
принципе:
Суть редуктивного объяснения в том,
чтобы показать в общих чертах как
свойства макроуровня могут образовываться
процессами, свойствами, структурами на микроуровне. Чалмерс обращает внимание
на несколько важных моментов:
1) Редуктивное
объяснение не следует отождествлять с
практической возможностью осуществить полное логическое сведéние
(то есть дедуктивный вывод всех фактов макроуровня из фактов микроуровня):
“Много деталей этих объяснений на данный момент не поддаются нашему пониманию,
и вероятно могут оказаться очень сложными, но мы знаем, что если мы выясним
достаточно относительно истории низкого уровня, история высокого уровня в конце
концов придет следом.”[26]
2) Редуктивное
объяснение не обязательно должно быть объяснением на самом низком уровне (микрофизики):
“Вместо этого, явления высокого уровня объясняются в терминах некоторых свойств
на несколько низшем уровне… В свою очередь, мы надеемся, что более базисные
явления сами редуктивно объяснимы в терминах чего-то еще более базисного. Если
все идет хорошо, биологические явления возможно объяснить в терминах клеточных
явлений, которые возможно объяснить в терминах биохимических явлений, которые
возможно объяснить в терминах химических явлений, которые возможно объяснить в
терминах физических явлений.”[27]
3) Редуктивное
объяснение не следует отождествлять с редукцией содержания понятий более
высокого уровня описания к описанию в терминах понятий более низкого (в
частности, физического) уровня. Это предостережение имеет в виду то, о чем мы
недавно говорили в случае с котом, а также часто подчеркиваемый сторонниками
функционализма тезис, что одни и те же макросвойства (в частности,
функциональные свойства) могут быть реализованы разными способами: есть
“явления, которые могут быть реализованы на многих различных основах… Но эта
множественность возможностей реализации не препятствует редуктивному объяснению
любого экземпляра” явления “в
терминах явлений низшего уровня”[28].
“…редуктивное объяснение является фундаментально индивидуальным, объясняя отдельные
экземпляры, без необходимости объяснения всех экземпляров вместе.”[29]
Аналогия рассмотренной выше ситуации с
котами: если мы не можем “редуцировать” содержание понятия кота (то есть все
возможные физические реализации-экземпляры кота) к описанию в
логико-математических компьютерных терминах, то нетрудно это сделать с любым
конкретным котом (т.е. любым отдельным
экземпляром кота) в любой конкретный момент времени.
“В философской
литературе на возможность множественной реализации часто указывают как на
главное препятствие для “редукции”, но как доказывает Брукc (1994), это,
похоже, не характерно для способа, которым редуктивные объяснения используются
в науках. Биологические явления, такие, например, как крылья, могут быть
реализованы многими разными способами, но биологи все равно дают редуктивные
объяснения. На самом деле, как указывают Вильсон (1985) и Чарчленд (1986),
много физических явлений, которые часто рассматриваются как образцы сводимости,
(например, температура) в действительности могут быть реализованы разными
способами.”[30]
В результате тщательного рассмотрения
вопросов о возможности редуктивного объяснения на основе понятий физики,
Чалмерс приходит к таким выводам:
“Почти для
каждого естественного явления над уровнем микрофизики, похоже, в принципе существует
редуктивное объяснение, то есть
объяснение полностью в терминах более простых сущностей (entities). В этих
случаях, если мы даем надлежащий отчет о процессах низшего уровня, то получаем
объяснение явления высшего уровня.”[31]
Единственным исключением оказывается сознание (разумеется, также и явления, в
которых оно задействовано): “Относительно любого возможного отчета о физических
процессах, которые лежат в основе сознания, всегда будет возникать следующий
вопрос: Почему эти процессы сопровождаются сознательными субъективными
переживаниями?”[32]
“...отсутствие отношения логического
надсоответствия прямо означает, что материализм ошибочен: мир имеет свойства
кроме физических. Главный аргумент такой:
1. В нашем мире есть сознательные
субъективные переживания.
2. Логически возможен мир, который
является точной физической копией нашего, но в котором не выполняются те факты
относительно сознания, которые выполняются в нашем мире.
3. Следовательно, факты относительно
сознания есть какие-то дополнительные фактами о нашем мире, сверх физических
фактов.
4. Следовательно, материализм
ошибочен.
Если мир зомби, физически идентичный
нашему, логически возможен, из этого следует, что присутствие сознания
есть дополнительный факт о нашем мире,
который не гарантирован самими лишь физическими фактами. Характер нашего мира
не исчерпывается характером, который дается ему физическими фактами, он имеет
дополнительные характеристики, которые определяются наличием сознания.”[33]
Трудная проблема сознания
Одним из наиболее обсуждаемых моментов
анализа, предложенного Чалмерсом, оказалось понятие "трудная проблема
сознания". Чалмерс ввел его для обозначения той главной проблемы, которая
делает неудовлетворительными любые материалистические (редукционистские) теории
сознания, в отличие от других – "простых" – проблем, связанных с
сознанием, для которых, в принципе, возможно удовлетворительное
материалистическое (редукционистское) решение. "Простые" проблемы
сознания – это все те проблемы, которые касаются материалистического
(редукционистского) объяснения разнообразных функций сознания в
жизнедеятельности организма – прежде всего, в поведении. Конечно, эти
"простые" проблемы на самом деле могут иногда быть довольно сложными,
но они являются простыми в том смысле, что они в принципе разрешимы: для каждой
такой функции в принципе возможна материалистическая теория, которая объяснит,
как эта функция может выполняться некоторой физической системой. (Это, конечно
же, не означает, что в случае человека эта функция действительно выполняется такой
физической системой.) Но такое объяснение функций, сколь бы успешным оно ни
было, всегда оставляет нас с проблемой, которую Чалмерс называет
"трудной", поскольку она в принципе неразрешима для любых
материалистических (редукционистских) теорий:
“Действительно трудная проблема сознания – проблема субъективного опыта.
… даже после объяснения выполнения всех когнитивных и поведенческих функций в
окрестности опыта … остается без ответа дальнейший вопрос: Почему выполнение
этих функций сопровождается опытом? … Существует объяснительный разрыв
(термин, введенный Левине, 1983) между функциями и опытом. … Факты об опыте не
могут быть автоматическим следствием какого бы то ни было физического отчета,
поскольку нет концептуального противоречия в том, что любой данный процесс мог
бы существовать без опыта. Опыт … логически
не следует из физического.”[34]
[1] Основы этой
теории были сформулированы французскими философами-материалистами ХVІІІ ст.;
теория была развита В.И.Лениным и канонизирована в советской философии.
[2] Маркс К. Капитал. Т.1 – С. …..
[3] Приведенный выше
пример является модификацией
аргумента из текста Стивена Лоу “Что такое сознание?”.
[4] Мизес Л. Теория
и история. – С.74.
[5] Ср.: А.Камю о Марксовом определении идеального: “Это поразительно грубое определение лишено всякого смысла.
Вопрос о том, как и каким образом
"материальное" может быть "пересажено в голову", кажется сущим пустяком в сравнении с возникающей вслед за тем
необходимостью определить, что же это за "преобразование". Но Маркс был представителем убогой философии своего времени.” (Камю А.
Бунтующий человек. – С. 272-273.)
[6] Последователи
Маркса и Энгельса считают
марксистское учение диалектического материализма высшим этапом развития
материализма и противопоставляют его традиционному материализму, на который они
навесили ярлык
“вульгарного”.
[7] заметим, что
она имеет дело также и с собственным внутренним миром: мы знаем не только о
материальных вещах и процессах, но и о наших ощущениях, мыслях и т.д.
[8] Слово “движение”
в диалектико-материалистической философии используется для обозначения не
только движения в прямом смысле слова, то есть физического движения, но и для
обозначения любых изменений.
[9] Ленин В.И.
Материализм и эмпириокритицизм. – С. 272
[10] Ср.: А.Ф.Лосев:
“В последнее время материалисты прибегли просто к подлогу. Они объявили материю
не чем иным, как принципом реальности,
а материализм просто учением об объективности вещей и мира. Но тут остается
только развести руками. Если материя вещи есть реальность вещи и больше ничего,
то материалисты – Платон, Аристотель и Плотин, ибо они признавали реальность
космоса и даже давали его великолепную диалектику; материалисты – все отцы
Церкви, ибо они признавали реальность Бога, реальность творения мира,
реальность творения и грехопадения человека, реальность Христа и всей
евангельской истории, реальность гибели и спасения людей и т.д. Таким образом,
подлог явно обнаруживается: материя вовсе не есть просто реальность, но это – специфическая реальность.” (Лосев А.Ф.
Диалектика мифа. – С.505-506.)
[11] в смысле концептуальной сводимости
[12] причинно-следственные
[13] Kallestrup J. The Mind-Body World-Knot.
– p.46-47.
[14] Ср.: Т.Нагель о предпосылке не-эмерджентности:
“Не существует по-настоящему
эмерджентных свойств сложных систем. Все свойства сложной системы, которые не
являются отношениями между нею и чем-то другим, следуют из свойств ее
составлюящих элементов и их влияний друг на друга при данной комбинации.
Эмерджентность является эпистемологическим
состоянием: она означает, что наблюдаемое свойство системы не может быть
получено из свойств, которые на данный
момент приписываются ее составляющим элементам. Но это является основанием
для вывода о том, что либо система имеет еще и другие составляющие, о которых
мы пока что не знаем, либо известные нам составляющие имеют какие-то
дополнительные, пока что не открытые свойства.” (Nagel T. Panpsychism. – p.182)
(Курсив мой)
Применяя эту предпосылку к проблеме сознания
(поскольку субъективность, интенциональность и т.п. не могут быть получены ни
из каких физических свойств и отношений), можем утверждать, что есть две
возможности: 1) существуют нефизические элементы, которые обычно называют
душами (субстанциональный дуализм) или 2) все или некоторые из самых
элементарных (неделимых) составляющих мозга, которые современная наука рассматривает (ошибочно) как чисто физические, в действительности имеют, наряду с физическими свойствами, какие-то формы
субъективности (панпсихизм).
[15] Chalmers D. Strong and Weak Emergence.
– p.247
[16] Chalmers D. The Conscious
Mind. – р.169.
[17] различными
попытками редуктивного (т.е., материалистического) объяснения сознания
[18] Chalmers D. The Conscious
Mind. – р.121.
[19] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.75
[20] Или другие варианты:
1) Воображаемый мир, в котором все физические тела движутся точно так же,
как и в нашем, но не потому, что есть такие физические законы, а потому, что за
каждым наименьшим элементом закреплен ангел, который движет его соответствующим
образом.
2) Воображаемый
мир зомби, которые ничего не ощущают и не осознают, хотя движутся точно так же,
как и люди, и внутри их тел происходят точно такие самые движения; в этом мире
действуют несколько другие законы природы и, соответственно, составляющие тел
зомби имеют несколько иные свойства; эти отличия таковы, что причинно
компенсируют отсутствие сознания и ни в чем другом не проявляются.
(Соответствующие законы природы эмерджентны и никак не проявляются за пределами
тел зомби.)
[21] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.75
[22] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.35.
[23] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.70. (Курсив мой)
[24] Знаменитый
математик Лаплас исповедовал физический детерминизм – теорию о том, что все
события во Вселенной необходимо и полно определяются предыдущими физическими
состояниями и физическими законами. Лаплас иллюстрировал эту теорию
утверждением о том, что если бы существовал некий демон с беспредельно могучим
разумом, способный узнать о всех физических фактах по состоянию на какой-то
момент времени, то он мог бы на основе знания об этих фактах и физических
законах просчитать до наименьшей детали (наименьшего движения) все события,
которые произойдут во Вселенной на сколько угодно времени наперед в будущее (а
также и назад в прошлое).
[25] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.35.
[26] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.43.
[27] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.50-51.
[28] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.43.
[29] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.50. (Курсив мой.)
[30] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.364
[31] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.42.
[32] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.106.
[33] Chalmers D. The Conscious
Mind. − р.123.