[Персональная страница Дмитрия Сепетого]
13. Морально-практический аспект: проблема ответственности
…тогда, говорите вы, сама
наука научит человека…, что ни воли, ни каприза на самом-то деле у него и нет,
да и никогда не бывало, а что он сам не более, как нечто вроде фортепьянной
клавиши или органного штифтика; и что, сверх того, на свете есть еще законы
природы; так что все, что он ни делает, делается вовсе не по его хотенью, а
само собою, по законам природы. Следственно, эти законы природы стоит только открыть,
и уж за поступки свои человек отвечать не будет и жить ему будет чрезвычайно
легко. Все поступки человеческие, само собою, будут расчислены тогда по этим
законам, математически, вроде таблицы логарифмов, до 108000, и занесены в
календарь; или еще лучше того, появятся некоторые благонамеренные издания,
вроде теперешних энциклопедических лексиконов, в которых все будет так точно
исчислено и обозначено, что на свете уже не будет более ни поступков, ни
приключений. Тогда-то … настанут новые экономические отношения, совсем уж
готовые и тоже вычисленные с математическою точностью, так что в один миг
исчезнут всевозможные вопросы, собственно потому, что на них получатся
всевозможные ответы. Тогда выстроится хрустальный дворец. Тогда... Ну, одним
словом, тогда прилетит птица Каган.
Ф.Достоевский[1]
Следует обратить внимание на
морально-практический аспект проблемы, который (о чем философы, которые
обсуждают психофизическую проблему, часто забывают) не менее важен, чем
теоретический, но, к счастью, может быть освещен намного лаконичнее.
Мой тезис[2] очень
прост: интеракционизм является
единственным подходом, который согласуется с пониманием человека как
ответственной личности, а следовательно, и единственным подходом, который
поддерживает идею человеческого достоинства. Все альтернативы являются в
этом отношении разрушительными.
Чтобы убедиться в этом, достаточно
поставить вопрос: “Являются ли действия человека результатом его сознательных
решений?” Понятно, что лишь утвердительный ответ согласуется с идеей ответственности.
Человек ответственен за свои действия лишь тогда и лишь в той мере, когда (в
какой мере) эти действия являются результатом его сознательных решений. (Именно
поэтому сумасшедшие не несут ответственности.)
Интеракционизм является единственным подходом, который рассматривает действия человека (по крайней мере, большую часть его действий – именно те действия, за которые он и несет ответственность) как результат его сознательных решений. Лишь он признает, что эти действия имеют своим источником сознание – Декартово “мыслящее Я” (которое не только мыслит, но и ощущает, переживает эмоции, желает, ставит цели, строит планы, принимает решения).
А вот что говорят альтернативные
подходы:
Радикальный материализм-элиминативизм
открыто отрицает само существование сознания.
Функционализм является скрытым элиминативизмом; он подменяет
содержание понятия сознания, устраняя из него именно то, что требует объяснения
и создает психофизическую проблему − само сознание в обычном смысле − как личную сферу субъективности (ощущения,
эмоции, мысли, желания, осознание как они переживаются субъективно). Вместо
этого, он употребляет слово 'сознание' в совсем другом смысле: физические
процессы в мозге, которые выполняют определенные функции.
Эпифеноменализм, хотя и признает существование сознания как
чего-то отличного от физических процессов в мозге, отрицает его способность
влиять на эти процессы и на поведение.
С точки зрения всех трех теорий,
действия человека полностью определяются физическими взаимодействиями (которые
происходят чисто автоматически по физическим законам) частичек его тела между
собою и с внешним физическим окружением. Сознание как сфера субъективности
(личный “мир” ощущений, эмоций, желаний, мышления как они ощущаются и
осознаются), “психическое Я” считается или несуществующим или
неспособным ни на что влиять.
Теория тождественности
(идентичности) психических
состояний с определенными структурами и процессами в мозге по сути оказывается
непоследовательной, путаной формой эпифеноменализма, который считает себя
материализмом. Ее сторонники признают существование сознания как сферы
субъективных переживаний и осознания, а также существование физических структур
и процессов в мозге, но они считают, что первое и второе есть
как-то-непонятно-как одно и то же. Однако едва ли в этом есть какой-то смысл.
Допустим, что мы приняли трактовку
теории тождественности, в соответствии с которой состояния сознания – это
определенные структуры мозга как они
воспринимаются субъективно. Уже сам тот факт, что определенные структуры мозга
как-то воспринимаются субъективно, а также все отдельные факты относительно
того как именно субъективно
воспринимаются те или иные структуры мозга, – все это есть дополнительные факты
за пределами сферы физических фактов, т.е. за пределами физической реальности.
Сторонники теории тождественности этого не замечают. При этом, как и эпифеноменализм, теория
тождественности предполагает, что от того факта, что определенные структуры
мозга воспринимаются субъективно, и от того, каковы эти субъективные восприятия
(как-это-чувствуется), физические процессы в
мозге и поведение человека никак не
зависят.
Все материалистические и
эпифеноменалистические теории признают каузальную закрытость
(самодостаточность) физической реальности, а значит в них нет места для влияния
сознания на человеческую деятельность.
Наконец, нейтральный монизм (в
частности, то, что предлагает Томас Нагель, и в склонности к чему признается и
Дэвид Чалмерс) говорит нам о том, что есть какое-то неизвестное таинственно
непонятное нам начало Х, которое не
является ни материей, ни сознанием, но которое является сознанию в двух формах
– внешне в форме физических процессов, а субъективно в форме сознания.
У этой теории есть очевидный фатальный
недостаток: чтобы что-то являлось человеческому сознанию, должно быть сознание,
которому оно является; следовательно, сознание предшествует явлению. Сознание
не может быть чем-то производным, вторичным по отношению к Х, способом его явления,
поскольку его существование есть необходимой предпосылкой для любого явления. Предпосылка, необходимая для
любого явления, сама не может быть явлением.
Кроме того, из этой теории следуют те
же самые неприемлемые выводы относительно проблемы ответственности, что и из
эпифеноменализма и теории тождественности. Нейтральный монизм означает, что
1)
Существует
какая-то таинственная всеохватывающая реальность Х;
2)
Есть два
способа восприятия Х, которые
доступны для человека – внешне-физический Ф
и интроспективный И;
3)
Человеческое
поведение – это то, как воспринимается
во внешне-физический способ определенная часть (множество) событий, которые
происходят с Х; обозначим это
множество событий как П(X). Следует подчеркнуть, что человеческое
поведение, с этой точки зрения, – это не множество реальных событий, какими они
являются на самом деле (П(X)), а
множество внешне-физических восприятий этих событий; можем обозначить его как Ф(П(X))[3]; важно,
что поведенческие события воспринимаются человеком лишь этим способом; они не
воспринимаются интроспективным способ: И(П(X));
4)
П(X) есть следствие некоторой другой части (множества) событий, которые
происходят с Х; эти события
воспринимаются обоими способами: внешне-физически как физические процессы в
мозге и интроспективно как психические состояния и процессы, сознание. Если мы
обозначим это множество событий как МС(X),
то то, что мы обычно называем физическими состояниями и процессами в мозге –
это множество внешне-физических восприятий этих событий Ф(МС(X)), а сознание – это
множество интроспективных восприятий этих событий И(МС(X)).
Итак, в этой перспективе имеет место
причинно-следственная цепочка МС(X)→П(X).
Вопрос: влияет ли сознание на поведение? Ответ: нет. Все реальные события
происходят в сфере таинственного неизвестного Х. В этой сфере находятся и все реальные причины. Одно множество
таинственных неизвестных событий внутри Х
служит причиной другого множества таинственных неизвестных событий внутри Х. Сознание остается иллюзорным
эпифеноменом − одним из способов явления-восприятия некоторых событий, а
не действенным фактором, который может выступать причиной реальных событий. Тот
факт, что МС(X) иногда
является-воспринимается в формах сознания И(МС(X))
никоим образом не влияет ни на какие реальные события. Сознание, а также и физическое – видимость, а не реальность − то,
как что-то кажется-является-воспринимается, а не то, чем оно есть на самом
деле. Реальность приписывается лишь таинственному неизвестному Х. Итак нейтральный монизм оказывается
экстравагантной формой эпифеноменализма: в отличие от обычного эпифеноменализма
он 1) рассматривает сознание как эпифеномен, который порождается не физическими
процессами, а некоторым неизвестным таинственным Х и 2) рассматривает физическое как другой эпифеномен, который
порождается Х.
В самом деле, в перспективе
нейтрального монизма не только сознание И(МС(X)),
но и физические состояния и процессы в мозге Ф(МС(X)) никак не влияют на поведение человека! Реальная
причинно-следственная цепочка находится не на уровне этих (эпи)феноменов, а на
уровне таинственной неизвестной непознаваемой реальности Х. Нет причинно-следственной цепочки ни от сознания к поведению И(МС(X))→Ф(П(X)), ни от
физических состояний и процессов в мозге к поведению Ф(МС(X))→Ф(П(X)). Есть лишь причинно-следственная цепочка от
одной части неизвестного таинственного Х к другой его части: МС(X)→П(X), а также от этих
частей к их внешне-физическим и интроспективным восприятиям МС(X)→Ф(МС(X)), МС(X)→И(МС(X)), П(X)→Ф(П(X)).
Причинно-следственная схема нейтрального монизма выглядит следующим образом.
Дэвид Чалмерс в статье “Сознание и его
место в природе” (2003 г.) пишет, что нейтральный монизм одновременно “вполне
совместим с причинной закрытостью микрофизического” и “признает за сознанием
ясную причинную роль в физическом мире: (прото)феноменальные свойства служат
конечным безусловным базисом всей физической причинности”.[4] Но такое
“признание ясной причинной роли” равнозначно его отрицанию! В этой перспективе
сознание как сознание (а не только
совокупность каких-то непонятных Х-свойств),
человеческое "психическое Я" не выполняет никакой
причинной роли; все причинные роли выполняют какие-то Х-свойства, о которых мы не имеем никакого представления и которое
мы (для очковтирательства) назвали протофеноменальными. Эти Х-свойства выполняют всю каузальную
работу в том, что кажется физическим миром, и заодно продуцируют наши
субъективные переживания, желания, сознание. С этой точки зрения, все мы (наши Я)
как существа, которые субъективно переживают, мыслят, желают, есть не активные субъекты, а пассивные продукты
каких-то Х-свойств. Понятно, что это
тот же эпифеноменализм в несколько другой метафизической оправе.
Следует обратить внимание на следующий
принципиальный момент. Сознание может выполнять реальную причинную роль в
физическом мире лишь при условии истинности “холистического,
а не атомистического понимания сознания”[5] : сознание не является агрегатом,
который состоит из частей, которые могли бы существовать в отдельности,
сами-по-себе, вне индивидуального сознания; существует
метафизически неделимая психическая единица – Я, которая есть носитель-субъект всех тех психических состояний и
процессов, которые называют сознанием.